Вадим дымов с женой. Вадим Дымов — РБК: «Я вообще никогда не люблю прыгать в огонь. Люди даже не запросили никакой информации

Этого известного российского предпринимателя, а возможно его продукцию, знают многие в нашей стране. Вадим Дымов - Ему принадлежат заводы, производящие книжные магазины, сеть ресторанов, керамическое производство.

Как все начиналось

Дымов Вадим Георгиевич (настоящая фамилия Засыпкин) появился на свет в далеком городе Уссурийске, что расположен в приморском крае, в 1971 году. Окончил в 1988 году суворовское училище в родном городе, а затем Высшее военное училище в Донецке. Также окончил в 1999 году государственный университет, получил На втором курсе уже работал в суде, но быстро понял, что юриспруденция не для него, и решил заняться собственным бизнесом.

Компания «Ратимир»

Свою предпринимательскую деятельность Вадим Дымов, биография которого могла сложиться иначе, начал на Дальнем Востоке. В 1997 году он вместе с Александром Трушем - своим другом и партнером - создал компанию «Ратимир». Надо отметить, что и сегодня она является одной из ведущих и наиболее успешных на Дальнем Востоке.

Компания «Дымов»

Вдохновленный первым успехом, в 2001 году Вадим Дымов создал в Москве собственную компанию. Надо сказать, что она очень быстро заняла свою нишу на московском рынке, который не принимал многих начинающих бизнесменов. Компания «Дымов» смогла составить достойную конкуренцию более известным производствам.

Производство керамики

Вадим Дымов успешно работал в Москве, но мегаполис утомлял его, и он решил купить в Суздале старый, но довольно крепкий дом с настоящей русской печью, украшенной отлично сохранившимися изразцами. Через некоторое время Вадим обратил внимание, что в городе, где круглый год бывает множество туристов, никто не занимается сувенирной керамикой в русском стиле.

Пока шло строительство мастерской под новое предприятие, Вадим Дымов для студентов местного художественного училища объявил конкурс на воссоздание старинного суздальского стиля. Ему удалось найти опытных высококлассных гончаров. Нашел человека, которому можно было доверить управление новым предприятием. Сегодня компания «Суздальская керамика» изготавливает оригинальную посуду и изразцы для известных рестораторов, дизайнеров и любителей hand-made. Сотрудникам фирмы удалось собрать уникальную коллекцию образцов. Некоторые из них относятся к пятнадцатому веку.

«Суздальская керамика» сегодня

В наши дни мастерская Дымова стала настоящей достопримечательностью древнего города. Однажды во время путешествия по России в мастерскую заглянул английский принц Майк Кентский. Увиденное настолько его поразило, что он предложил Вадиму открыть свой магазин в Лондоне и даже пообещал посодействовать в этом вопросе. Но на этот счет Вадим Дымов имел собственное мнение, он был твердо уверен, что его первый магазин должен открыться в Москве.

Книжный магазин

В 2006 году наш герой открыл свой первый книжный магазин «Республика». Он был создан по европейскому образцу. Дымов планирует открыть сеть таких магазинов.

«Дымов № 1»

В том же 2006 году успешного предпринимателя познакомили с известным в Москве ресторатором. Уже через год новые партнеры открыли сеть пивных ресторанов. Ее назвали «Дымов № 1». В них можно приятно и с комфортом провести время с добрыми друзьями, при желании заказать полуфабрикаты мясных блюд, например, маринованного шашлыка. Все, за что берется талантливый предприниматель, становится оригинальным и эксклюзивным.

Вадим Дымов: личная жизнь

Почти семь лет назад бизнесмен встретил на работе красавицу Евгению. Их объединила любовь к музыке. Гражданская жена Вадима Дымова родила ему сына. Они еще не оформили свои отношения, но вряд ли кто-то сможет назвать Дымова холостяком. Эта пара удивительно гармонична, а еще все знакомые семьи утверждают, что Вадим - великолепный отец.

Младший Дымов

Андрею Дымову только шесть лет, но он уже ходит в английскую школу, мечтает стать футболистом и одет так, как его папа, который в прошлом году стал самым сильным мужчиной в бизнесе. Вадима с сыном и с мячом в руках можно часто увидеть в Крылатском, неподалеку от магазина «Дымов». Они здесь часто занимаются спортом, катаются на велосипедах и просто гуляют.

Хобби и увлечения

Вадим Дымов - большой любитель быстрой езды. Он знает толк в мотоциклах и горных лыжах. Эти виды спорта вполне соответствуют его характеру и помогают держать себя в отличной физической форме. Любит «болеть» за футбол. Часто ездит в Англию на матчи любимой команды «Ливерпуль». Играет на электрогитаре, имеет свою музыкальную группу. Собирает старые советские магнитофоны, виниловые пластинки, интересуется работами художника Майорова. Много и увлеченно читает. В основном, это книги по истории. Два раза в месяц любит отдыхать на даче в Суздале. В еде непривередлив, но признается, что ест много колбасы. Любит ее в любом виде: вареной, жареной, запеченной.

Мечта

Вадим надеется, что в ближайшем будущем ему удастся снять документальный фильм. Он должен быть о нашей стране и о людях, в ней живущих.

Бизнесмен Вадим Дымов известен не только как владелец мясных производств и колбасных заводов, но и как автор концептуальных бизнес-проектов в сфере искусства и культуры. Он открыл сеть книжных магазинов «Республика» (где иногда инкогнито работает продавцом), имеет серьезные планы по обустройству города Суздаля, недавно создал издательство. Кроме того, играет на гитаре и дружит с молодыми британскими музыкантами. Увлекается мотокроссом и другими видами экстремального спорта и вообще чутко следит за происходящим вокруг: даже его сокровенная мечта — продюсировать фильмы — кажется просто еще одной задумкой, которая наверняка будет реализована в самом скором будущем. Участник проекта «Сноб» с декабря 2008 года.

Город, в котором я живу

Москва, на выходных Суздаль

«Я задумал устроить здесь маленький домашний театр, ставить спектакли. Посмотрите - если повесить занавес, верхняя часть превратится в сцену, нижняя, куда спускаешься по лестнице, - в зрительный зал. Сам я, правда, участвовал в постановках только в детстве. Но, думаю, у меня еще все впереди».

«Кто только у нас не был! Грузины, французы, итальянцы, армяне, англичане, немцы… За два года в доме перебывало человек 500. И всех надо накормить, спать уложить… Сейчас вот думаю, где бы еще на нижнем этаже поставить диван. Дом ведь делается не напоказ, а для того, чтобы в нем жить. Поэтому, если кому-то из гостей в доме не хватает места, они устраиваются в "пионерлагере" - большой комнате на втором этаже бани. В крайнем случае снимаем гостиницу».

Москва

День рождения

Где родился

Уссурийск

«Я родился в Уссурийске, процентов 50 населения составляли военные, поэтому не поступать в Суворовское у меня шансов было мало, да я никогда и не жалел об этом».

У кого родился где и чему учился

Окончил Уссурийское суворовское военное училище, потом учился в Донецком высшем военно-политическом училище.

«Семья была у нас военная, и в гости ходили одни военные. Так что я себя мог представить только военным. У нас было единственное на Дальнем Востоке суворовское училище. Помню, как туда поступил, помню первое построение, сдали гражданскую одежду, стою в майке и трусах а-ля, "Динамо-Киев". Первой женочью, за разговоры, меня отправляют мыть туалеты. До пяти утра их мыл, потом на занятиях уснул, два наряда влепили. Целую неделю не мог вырваться из этого круга. Проспал - наряд, опоздал еще один, думал не выдержу. Остался, потом, даже понравилось. Да и друзья мои, тоже все оттуда. Красиво вспомнить..»

Окончил Дальневосточный государственный университет, факультет правоведения.

Служил?

В Киевском Краснознаменном Военном округе.

Где и как работал

Работал помощником председателя суда в Первореченском районном суде города Владивостока.

«Я понял, что судить других людей, или защищать в роли адвоката - это не для меня».

/ Иван Просветов, журнал Компания, 07.07.2004)

В 1997-м основал компанию «Ратимир».

«Колбасой я случайно занялся. Товарищ один у меня есть, вот он колбасу и предложил. Если бы творог предложил, был бы творог или хлеб, а не колбаса. Все в жизни происходит случайно. В моей уж точно случайно».

В 2001-м в Москве запустил «Дымовское колбасное производство».

«Я, безусловно, был профан. И чтобы этот пробел устранить, я собрал вещи и поехал в Европу. Пробыв там определённое время, начал понимать, как все должно быть устроено. Я просто брал пример с людей, которые в этом деле достигли определенных результатов. Я ничего не изобретал, по большому счету».

Открыл в Суздале мануфактуру по производству керамических изделий.

Основал сеть книжных магазинов «Республика» и планирует расширять ее в крупнейших городах России.

В 2007-м в партнерстве с ресторатором Аркадием Новиковым открыл сеть городских ресторанов «Дымов №1». Организовал собственное издательство «Третья смена».

Дела общественные

С 2007 года участник группы при правительстве, разрабатывающей программу школьного питания.

Член Ген.Совета Общественной организации "Деловая Россия".

Общественное признание

Победитель всероссийского проекта «Профессиональная команда страны» (2007).

«Когда меня спрашивают, насколько далеко я готов пойти, я отвечаю: как получится, но как можно дальше. Главное, чтобы не было стыдно, за пройденное. Для себя лично мне много не надо. Признание- может это хорошо, может плохо, я как раз сейчас пытаюсь в этом разобраться. ».

Важные события жизни

У меня сын, 2 года 5 месяцев, зовут Андрей. Думаю, это лучшее, что у меня сегодня есть в жизни.

Впервые создал и придумал

Магазин " РЕСПУБЛИКА"

КОМПАНИЮ " ДЫМОВ"

КОМПАНИЮ " РАТИМИР"

"ДЫМОВ КЕРАМИКА"

Мне интересно

«Среди моих увлечений - мотоциклы, быстрая езда, горные лыжи. Все это не только соответствует моему характеру, но и заставляет держать себя в форме. И формирует соответствующий круг общения: среди мотоциклистов, горнолыжников, альпинистов подавляющее большинство - люди с сильными характерами, целеустремленные, в общем хорошие ребята. Думаю, мы находимся на одной волне. Пробовал летать, даже на сверхзвуковом, но как то не вставляет. Я не считаю себя рисковым человеком, просто мне нравится так проводить время».

/ (Вадим Дымов: "Мы построили компанию на идее уважения друг к другу", Континет Сибирь (Новосибирск), 08.06.2007)

болеть за ФК «Ливерпуль»

«Я люблю футбол. Болею за клуб "Ливерпуль". Езжу часто в Англию на футбол. Я очень люблю настоящие человеческие эмоции, люблю переживания. Мне нравится, когда люди заряжены большой идеей, победить. Надо видеть лица жителей города в день матча. Думаю, что это день их наивысшего единения. Это заслуживает уважения».

/ (Вадим Дымов: "Ввяжемся в войну, а там посмотрим!"; Рудик Игорь; Конкурент (Красноярск), №36, 08.08.2007)

стендовая стрельба

играть на электрогитаре

«Я играю и других директоров подсадил… брат родной играет. Группа называется Double Standarts, играют что-то вроде Incubus. У нас студия есть - у мамы, на третьем этаже. И барабаны есть, и клавиши, комбики».

/ ("Кто мы? Мясо!"; Борис Акимов; Афиша. Все развлечения Москвы, №212, 05.11.2007)

собирать работы художника Майорова

коллекционировать старые советские магнитофоны, музыку на виниле

Люблю

«Я с удовольствием читаю. Я люблю историю. Она мне помогает осознать очень многие аспекты современности. Я вижу взаимосвязь настоящего с прошлым».

«Музыка играет большую роль в моей жизни. Люблю группы New Order, Duran Duran, Manic Street Preachers, страстный поклонник Joy Division».

старинные вещи: книги, мебель, машины

отдыхать у себя на даче, под Суздалем

«Дважды в месяц! Стабильно! Зимой езжу на машине. Летом - на мотоцикле. Причем не по нижегородской трассе, а по щелковской. Потом сворачиваю на узкую дорожку и еду через Киржач, Кольчугино, Юрьев-Польский. Смотрю на улицы, любуюсь "бабушкиными" домами с яркими резными наличниками…»

называть себя «русич»

Ну, не люблю

ограничивать себя в еде «Я не сильно привередлив в еде. Мне в процессе питания важнее получать удовольствие от общения. Мне нравятся больше открытые веселые компании. Колбасы я ем, действительно, очень много, черт возьми, ну она мне просто очень нравится, я люблю ее жаренную, запеченную, в общем, любую. Да и так вышло, что я в ней неплохо разобрался. Я занимаюсь мотоспортом и бизнесом, а это требует много сил».

Мечта

«У меня есть мечта сделать документальный фильм. В качестве продюсера, может и больше. Раньше я думал, что он должен быть комерческим и художественным. Сегодня я уже так не думаю. И мне это нравится. Думаю, что фильм должен быть про людей живущих в это стране.

Семья

В 2007 году стал отцом.

Есть брат Егор.

И вообще

«Я сторонник теории здравого смысла. В большей степени отдаюсь велению сердца, чем голосу разума или интеллекта. И поэтому многие вещи я делаю по наитию, сразу. Если мне не нравится - я никогда не буду браться. Меня силком никуда не притащишь».

Иван Просветов; Компания, №26, 05.07.2004)

Дмитрий Панкратов , исполнительный директор холдинга «Продо»: «У Вадима есть редкий дар убеждать других в реальности победы… Вадим не жалеет денег на консультантов, зарубежные командировки и обучающие программы для своих сотрудников и не стесняется учиться сам. Это один из способов вырасти - перенять передовые идеи».

Андрей Школин

Интервью. Основателя мясной компании «Дымов» кризис не пугает: издержки снизились на 40%. Бизнесмен надеется на изменение отношения государства к малому и среднему бизнесу.

Вадим, большинство бизнесменов в панике, аналитики кричат о катастрофическом положении большинства отраслей. Вы можете охарактеризовать текущее положение дел в мясопереработке?

– Непростое. Переработчики в течение последних двух лет находились в трудном положении. К этому привел постоянный рост цен на мясо, за которым мы попросту не успевали. Но мясопереработка относится, как любят говорить, к реальному сектору экономики, и в нынешних условиях это огромный плюс. Сократится рынок товаров длительного пользования, но есть люди будут всегда. Наша задача – обеспечить их качественными продуктами.

Какой негатив несет для компании девальвация рубля?
– Повышение цен для потребителей. Большинство контрактов по закупке сырья номинировано в долларах. Часть, например по шпику, в евро.

А собственного производства не хватает…
– За счет собственного сырья до кризиса закрывали около 30–40% потребностей, сейчас примерно 70%. Компания «Дымов» работает на лучшем сырье, и мы не можем заменить поставщика только потому, что он предложил лучшую цену. В России за последние годы увеличилось производство свинины, выросло и качество. А вот говядины в стране в принципе мало. В основном импорт.

Где вы закупаете говядину?
– В основном в Бразилии. Другие производители – в таких странах, как Австралия, Уругвай, Парагвай. Бразильцы производят отличное мясо. Но свое производство нужно развивать и поддерживать как раз на случай различных коллапсов в мире для обеспечения продовольственной безопасности. Чтобы ни курс доллара, ни любые другие события не могли серьезно менять обстановку.

Какие еще факторы отрицательно влияют на мясопереработку?
– Все происходящее в экономике: рост цен на ЖКХ, увеличение ставок по рублевым кредитам. Злоупотребление некоторыми банками своим положением.

По каким ставкам сейчас кредитуетесь?
– У нас несколько кредитов – от 16 до 21%, если овердрафты. До кризиса были 10,5–12%. Ставки серьезно увеличились, все это отражается на конечных ценах и потребителе.

Недешево…
– Дешевле пока нет, что вызывает у меня возмущение. В этом и заключается успешный выход России из кризиса. Если банки снизят ставки до 12%, то мы и кризис прошли. В России все равно остаются огромные возможности по росту. Просто мы позволяли экономике надуваться не в тех местах. Сто раз буду повторять: нельзя допускать перегрева в отдельных отраслях. Недвижимость на пике, а все остальное в хвосте плетется. Сырьевой сектор в космосе летает, а перерабатывающий – никакой. Малого бизнеса нет, зато крупный – шикует. Из-за этого происходят коллапсы. Сейчас мелкий бизнес должен поддерживать страну – а его нет.

Вы не боитесь снижения потребительского спроса?
– В своей отрасли мы привыкли ничего не бояться. У нас кризисы случаются постоянно, в силу того что у государства только-только зарождается своя политика в производстве мяса. Долгое время после развала Союза политика отсутствовала. Были очень мощные интервенции из Европы, Америки – и отрасль все время лихорадило. Лично я ничего не боюсь. Меня не удивляет ничего, даже этот кризис.

Мясопереработка несет потери с начала 2008 года именно из-за удорожания сырья.
– Регулярное явление, мясопереработка хронически запаздывает за ростом цен. Отрасль в потреблении является «градообразующей». Потому что на прилавках супермаркетов мясная гастрономия занимает порядка 25% площадей. И мы сильно влияем на потребительский спрос, хотя нас и не относят к продуктам первой необходимости. В том числе поэтому мы не можем резко взять и поднять цены. Процесс согласования цен с сетями – вечная проблема, даже в период стабильности. Им всегда кажется, что нет оснований для повышения. К счастью, сейчас таких отговорок уже не слышишь.
Повторюсь, мясопереработка всегда была одной из самых устойчивых отраслей в российской экономике. Мы успешно вытеснили импорт в конце 90-х и не позволили ему вернуться. Не все отрасли с этим справились. И если сейчас нас не поддержать, то ничего хорошего не произойдет. Европейские переработчики на «низком старте» стоят и мечтают сюда продукцию свою отгружать.
Многие привыкли увязывать мясопереработку с животноводством. Я откровенно скажу, что бизнесы эти абсолютно разные. Как если бы издательский дом вынужден был купить деревообрабатывающий комбинат и делать на нем целлюлозу для своих газет.

Почему бы и не купить ЦБК, если он приносит прибыль?
– Потом можно леса подкупить, деревообрабатывающий комбинат, пару складских баз, компанию-перевозчика… Журнал потом не понадобится: вы поймете, что у вас большой бизнес, а журнал в доходах занимает незначительную часть. И профессионально делать финансовые новости у вас уже не получится. В идеале каждый должен заниматься своим делом и стараться делать это как можно лучше.

Вы продолжите развивать сырьевой сегмент?
– Обязательно. Цифр точных сказать не могу, как раз верстаем план. Порядка миллиарда рублей в перспективе на год-два постараемся вложить, если государство поможет. Продолжим развитие существующего производства в Краснодарском крае, возможно, что-то новое появится. Я прицеливаюсь к Сибири, у нас там мощная мясопереработка. Было бы неплохо иметь сырьевую базу и там. Но потребуются федеральные программы, одному не освоить такие масштабы. Как подумаешь о масштабах, то невольно думаешь: господи, как я туда вписался… Сельское хозяйство – это «долгие» проекты на пять-семь лет.

Как кризис повлиял на вас?
В какой-то степени я ему даже рад. Тому, что кризис сделал нам некий refresh. Ушат холодной воды на всю страну вылил. Мы немного расслабились, в облаках парили. Мне кризис пошел на пользу. Я сделал выводы, улучшил многие показатели. Чувство тревоги меня не покидает, но я вновь превратился в боеспособное подразделение. А не то, которое где-то на зимних квартирах зимовало.

Что вы сделали с приходом кризиса?
– Мы его почувствовали раньше остальных, еще летом. И все мероприятия запланировали в июне. В сентябре они уже были в стадии реализации. Поэтому мы проходим через кризис не то чтобы безболезненно, но оказались к нему хорошо подготовлены. В компании очень быстро и мобильно приняли ряд антикризисных мер. Где-то сократить персонал, где-то улучшить показатели, где-то поработать по таймингу. Издержки проверили еще раз, оказалось, что есть куда ужиматься. От каких-то целей отказались, на других направлениях сконцентрировались, сфокусировались. К себе требовательнее стали. Подвергли ассортимент очень тщательному анализу, отказались от низкомаржинальных продуктов и отдельных перспективных разработок.

По каким признакам вы почувствовали кризис еще в июне?
– Я ощущал перегрев экономики. У меня интуиция очень развита в этом плане. Перегреты были все рынки, особенно сырьевые. После такого подъема цен на гору всегда происходит откат. И он был делом времени. Конечно, я точно не знал, когда все случится. Думал, ближе к зиме. Но все произошло быстрее. Меня интуиция ни разу не подводила. Я «прожал» свою команду так, что они у меня пищали уже в сентябре.

От каких низкомаржинальных продуктов вы отказались?
– Всегда есть тоннажные продукты, которые занимают процентов 20 в общем объеме, но доходы по ним минимальные. Держишь их для какой-то второй цели. В кризис от них отказываешься: оборудование изнашивают, но ты ничего на них не зарабатываешь. Конечно, объемы падают. Увы, многие в отрасли изображали работу, что-то покупали, строили. Мы тоже приобрели три завода, которые легли на нас грузом ответственности. Когда проводил сделку, ничего предосудительного не видел: компания требовала расширения. Но сейчас немного другие приоритеты, не развитие, а повышение эффективности того, что есть.

Но и в кризис бизнес должен развиваться…
– Не факт. На первой стадии кризиса – не должен. Кризис – это всегда изменение структуры рынка. Значит, в боевой обстановке ты должен сначала разобраться, провести рекогносцировку, посмотреть свои запасы, персонал, все проанализировать. Атаку без подготовки в новой обстановке никто не проводит.
Я же военный человек. И всегда – в финансах, в экономике – оперирую понятиями military. Они есть суть, соль, выжимка. Что такое военные действия – это быстрое принятие решений. Мгновенно оценить обстановку и принять решение: обороняться или наступать, пополнить запасы или не пополнять. С какой стороны и как пойти на неприятеля…

Сейчас время для обороны?
– Не то чтобы для обороны, время перегруппировки, реорганизации боевых порядков. Надо готовиться к атаке, и дальше только вперед. Я исповедую принципы Суворова.

И когда для нее наступит время?
– О времени наступления должны знать только его участники, поэтому точных сроков, извините, не сообщу. Для себя цель поставили – удвоить объемы в этом году. Менеджеры даже немножко опешили.

Амбициозная задача, за счет чего планируете ее выполнять?
– За счет работы. План есть, но я же вам его не расскажу. Если в общих чертах, то в кризис большую значимость приобретают продукты эконом-сегмента. Появится новая торговая марка для них. Производителю премиальных продуктов проще откатиться вниз и выпускать более доступные товары. Для компаний, работающих в эконом-сегменте, премиальный сегмент недостижим даже в кризис.

От каких перспективных направлений вы отказались?
– Много сил и средств потратили на разработку продуктов ready meal – готовых к употреблению. Другая линия – полуфабрикаты, или semi food. Та же отбивная, уже в специях и ресторанном маринаде, тебе осталось ее только поджарить. Направление казалось интересным, но оно перспективное в условиях стабильности. Сейчас люди развернули свои кошельки немного в другую сторону. Понятие «цена/качество» для людей снова актуально – тоже хорошо, ведь мы такие продукты и предлагаем.

Но как раз полуфабрикаты и готовые продукты – это товары с наибольшей добавленной стоимостью, то есть самые выгодные для компании.
– Мы будем продавать полуфабрикаты. Но кризис все упрощает. Обычно производитель старается усложнить свой продукт, глубже доработать. А в кризис надо максимально упрощать. Потому что потребление меняется в сторону традиционного. Посмотрите, как изменилась структура продаж по магазинам. Премиальные сети в продажах потеряли, а магазины эконом-класса, наоборот, приобрели. Психология человека так устроена, что в стрессовой ситуации – такой, как кризис, – рассуждаешь: лучше я не буду шиковать, а стану покупать те же продукты, но дешевле.

Планируете вернуться к производству готовой продукции?
– Когда кризис пройдет. У нас много наработок в этой сфере, а технологическая служба – одна из сильнейших в отрасли. Вкусу всегда уделяли большое значение. Мы ведь были просто помешаны на качестве и инновациях. Не могу сказать, что сейчас не такие, но в кризис больше фокусируешься на традиционных продуктах.

Что с оборудованием, на котором производилась лишняя продукция?
– Оборудование в мясопереработке – как на кухне, одинаковое для всего за небольшим исключением. Проблем в этом нет никаких. Изнашиваться меньше будет, только и всего. Для меня печальнее всего была потеря персонала. Морально это очень тяжело.

Много людей сократили?
– В общей сложности уволенных и отправленных в отпуска – процентов 20.

Как изменился режим работы?
– Мы отказались от ночных смен.

Объемы производства сильно упали?
– Примерно на 10–15%. Зато повысилась эффективность. Выяснилось, что многие люди были лишними – из уволенных. То есть людей убираешь – и ничего не происходит. Это и есть позитивная сторона кризиса. В нормальной ситуации ты бы никогда не додумался сокращать людей и экспериментировать.

Насколько повысилась эффективность компании из-за антикризисных мер?
– Можете себе представить: на 40% компания сократила издержки, и ничего особенного не произошло. Какие резервы в российских компаниях! В сентябре сидели с Георгом Грубером, нашим шеф-технологом, анализировали ситуацию, и он сказал: «Welcome to Europe». Потому что в Европе на сопоставимом по размеру заводе работают три механика. А у нас – в разы больше. Лишние люди, которые ни черта не делают. Например, инженер КИП – человек, который только ходит и проверяет приборы. Или оператор газовой котельной. «Я вам должен платить заработную плату только из-за того, что вы приходите на работу, садитесь в кресло, курите время от времени и смотрите на приборы? А автоматика на что? Для чего человечество ушло вперед и придумало автоматику? Не для вас? – Вадим, вы странный человек. Вы поймите, оборудование ломается…» Должно быть больше профессионального аутсорсинга.

Но ведь в России работает немало аутсорсинговых компаний.
– Важен профессионализм, аутсорсинговые компании должны быть поколенческими, переходить от отца к сыну. Сейчас я понимаю, что делаю это лучше. Но при этом трачу свои ресурсы не в том направлении: «Ребята, я взял вас, чтобы вы вели все стройки на заводе. Но почему мне приходится все время за вами бегать, контролировать? То у вас рабочий без каски идет – голову разбил, то пожарную безопасность не соблюдаете, то не вовремя материалы подвезли…». Мне надо, чтоб работы быстро и качественно велись. Чтобы эти компании были гораздо эффективнее меня.

Что у вас с кредиторской задолженностью?
– Сокращается. Показатель долг/EBITDA улучшился и сейчас составляет 3,9 против 7,2 на 30 сентября 2008 года. Мы не устраиваем никаких технических дефолтов, «Дымов» – одна из самых стабильных компаний. Банки счастливы, что работают с нами. Им тоже интересны стабильные клиенты. Сегодня банки актуальны, к ним бегают. Пройдет два года, и они снова в очередь выстроятся: возьмите у нас кредит. Но сейчас я поставил цель максимально сокращать долг.

Что посоветуете своим контрагентам?
– То же, что мне советуют сети: работать над эффективностью, быть мобильнее. Все будет хорошо. Я оптимист. В каждой проблеме можно найти кучу положительных моментов. Большинство людей – скептики, меланхолики, начинают тут же впадать в депрессию… Все не так плохо.

Вы затронули тему отношений с сетями. Насколько серьезны задержки с оплатой поставок?
– Проблема есть. И поэтому руководство страны на самом высшем уровне уделяет этой проблеме пристальное внимание. Естественно, все пытаются лоббировать свои интересы. Но ведь существует здравый смысл, который говорит: взаимоотношения продолжаться по-старому не могут, ситуация в стране поменялась. А коль скоро мы не можем навести порядок самостоятельно, то ситуация требует законодательного урегулирования. Процесс непростой, но нормальный – рабочий. Некоторые представители сетевой торговли быстро осознали положение вещей и готовы пересмотреть договоренности в сторону смягчения условий. Я понимаю, что условия ритейлеров тоже не из воздуха были, арендные ставки росли вслед за ценами на нефть, и, естественно, у них тоже нагрузка увеличивалась. Но сейчас можно справедливо снизить стоимость аренды процентов на 30–40 и соответственно давление на поставщиков ослабить. Все это позитивно отразится на финальных ценах и поддержит уровень потребления. Ведь денег у населения сейчас, к сожалению, не прибавляется. В кризис нужно сплотиться и двигаться вместе, а не бороться.
Тем не менее, вы за госрегулирование этих отношений.
– Я за госрегулирование всего. Государство для того и существует, чтобы регулировать все процессы, происходящие в обществе. В этом его предназначение. Вот вам пример – до чего довел излишний либерализм и отсутствие должного контроля за финансовым рынком в Соединенных Штатах. Мне кажется, что чем меньше бизнес, тем меньше его нужно регулировать. И наоборот, чем крупнее, тем более жесткое государственное регулирование требуется, поскольку цена ошибок в разы вырастает и последствия, к которым они могут привести, носят глобальный характер. Естественно, важно соблюдать здравый смысл и не допускать перегибов.
Какими должны быть отношения сетей с поставщиками в идеале? Например, питерский губернатор Валентина Матвиенко недавно предложила ограничить отсрочку платежей поставщикам 30 днями.
– Думаю, в пищевой промышленности отсрочки больше 30 суток точно не должно быть. А если речь идет о скоропортящихся продуктах, то и вовсе не более 14 дней. Пока же ритейл развивался в разы быстрее, чем переработка, животноводство и сельское хозяйство вообще. Дисбаланс налицо.

Из чего вы делаете вывод…
– Государство не должно позволять кому-то из игроков злоупотреблять или оказываться в более выгодном положении. Оно призвано регулировать равномерное распределение денег между участниками той или иной отрасли. Чтобы функционировали необходимые для этого механизмы, существуют экономисты, Минэкономразвития, Минпромторг. А когда тебе в министерстве говорят: «Что ж вы такие умные торговлей не занимаетесь?» – звучит немного издевательски. Почему я должен за это браться? А производить кто будет? Это неправильно.
Если мы хотим построить эффективную экономику – должны реально что-то делать. Не просто разговаривать, а помочь малому бизнесу. Не представляю, как простой человек может открыть маленький магазин в Москве. Я четко понимаю, даже будучи самим собой, у меня голова просто взорвется от всех этих согласований и разрешений. За это должен кто-то взяться, выступать, объяснять, или даже публично наказать несколько виновных за противодействие малому и среднему бизнесу.

Боюсь, не поможет.
– Боюсь, поможет. В России – только примером. Гаишникам сказать: в течение четырех часов ставить машины на учет. И одного публично выпороть.

То есть вы за госрегулирование, пока нет нормального рынка и конкуренции?
– Мы обречены на госрегулирование, будучи страной с тоталитарно-авторитарным наследием. Неправильным было, что в начале 90-х годов экономику вообще никто не регулировал. Свободный рынок не мог резко взять и появиться. Была масса предприятий, налаженные связи. И вдруг: что хотите, то и делайте. А куда деваться выброшенным людям? Они лишние в этой жизни оказались? Так не бывает. Многие вещи, как должен работать рынок, казались команде Ельцина очевидными. Но у нас еще и данность была определенная. Нельзя было бросать все в рынок. Это привело к коллапсу и дефолту, и к нынешним проблемам, в том числе. Рынок условно называется свободным: здесь нельзя, здесь надо делать так, здесь предупредить. Государство регулирует все. В этом смысл рынка – правила очень просто прописаны и определены. И, самое, важное: они одни для всех.

Пока ситуация обратная, порой правила меняются и задним числом…
– Конечно. И это неправильно, бесчестно по отношению к собственным производителям. Делает работу нестабильной, отбивает желание у людей вкладывать деньги в собственный бизнес. У нас тоже нервы не железные.
Хотя, все понятно. Мы все в прошлом – советские люди. Привыкли, что разговаривать нужно по-хамски, чтобы человек чувствовал себя немножко виноватым… Дай волю этому бизнесмену – он вообще на шею тебе сядет. Мне кажется, что нужно на государственном уровне насаждать идею, что заниматься своим делом – это престижно. Это лучшее, чего может добиться человек в своей жизни. Потому что ты передаешь своему сыну собственное дело. Твоя фирма оказывает услуги или производит продукты на протяжении 40 лет, у нее есть определенный имидж, приходишь, и тебе говорят: «Ага, ты – сын вот этого. Отлично, мы с тобой работаем».
У нас такого нет. Капитализм в извращенной форме. За время «дикого» бизнеса, возник такой тренд, когда сорить деньгами было нормой, мы сами себя развратили и расслабили: «Без миллиарда не заходи» – это же форменное свинство. О какой социальной ответственности можно говорить. У подростка спросите: «Кем хочешь быть? – Олигархом или чиновником». Работать в «Газпроме», в «Роснефти» или в Сбербанке. Никто не говорит: «Хочу маленький ресторанчик» или «Хочу ферму хорошую построить». Им сейчас видится, что успех в жизни это – стать чиновником и компостировать мозги простым людям.

Почему же, немало людей, которые хотят открыть собственное дело.
– Люди есть, возможностей нет. Можно открывать ресторан с Аркадием Новиковым (известный ресторатор, владелец компании «Арпиком» – «Ф.»). Но одному – очень сложно. Пробить все барьеры – сродни подвигу. Плюс, потом придет чиновник, и весь мозг тебе вынесет. Наше законодательство в определенных областях морально устарело, его надо менять, улучшать. Пожарный инспектор или чиновник СЭС может загубить любое начинание. Ты открыл маленькую шашлычку, ежедневно кормишь 20 человек. И по закону у тебя должно быть четыре мойки. Ты говоришь: «У меня места столько нет, чтоб развернуть по вашим стандартам 4 мойки». Нет, должно быть. Глупо.
Например, в Лондоне есть Чайна-таун. И это не нелегалы ведь, а граждане страны, которые платят налоги. Представьте, если б у нас были бы такие национальные кварталы – от Маяковки до Белорусского вокзала, например. Идешь, люди там что-то готовят, зазывают тебя – прямо в центре Москвы. Можете такое представить? В любой крупной столице мира есть, но в Москве все своеобразно. У нас нужно быть отчаянным, чтобы выстоять. Таких людей не так много, гораздо больше тех, кто готов просто работать, а не сражаться с системой. Я ратую, чтоб государство повернулось лицом к людям. Это реальная возможность выйти из кризиса. Сейчас мы все могли бы опираться на мелкий бизнес. Подстригаться, есть за три копейки на улице.
Показывают, как в Германии инспекция, вроде нашей СЭС, проводит рейд по ресторанчикам. Чиновник приходит, объясняет, показывает, как надо убираться, все вежливо и по делу. Но где взять таких чиновников, красивых и умных? Может, как Петр Первый, нанимать их за границей? К премьеру с предложением обратиться: «Владимир Владимирович, давайте наймем тысяч 20 эффективных европейских менеджеров на госслужбу»… Опять появились бы такие старообрядцы-славянофилы, которые ходили бы и говорили: «Понаехали басурмане, сами разберемся».

Пока государство помогает крупным предпринимателям. Малый бизнес предоставлен сам себе…
– Малому и среднему бизнесу не столько поддержка нужна, сколько отсутствие противодействия. Думаю, Путин и Медведев думают и говорят так же, как мы с вами. Вопрос серьезный – как выработать механизм, чтобы все работало. Есть масса людей, у которых реально закостенелое сознание. И они просто не готовы дать вам возможность открыть свою мастерскую. Откроешь салон – надо держать бухгалтера, который не нужен – хватило бы одной тетрадки. Чтобы человек пришел, тетрадку показал – и ему сказали: «Все нормально, по-честному». Он бы зарабатывал деньги тем временем, три копейки родине отдавал бы. А так – сидит у нее на шее.

Что бы сделали вы?
– Создал бы рабочую комиссию и наметил цели. И до тех пор, пока простые люди не скажут: считаем миссию выполненной, проект пошел. А так чиновник приходит, докладывает: «Все красиво, работает… есть, правда, нюансы…» Должны простые люди сказать: государство достигло своих целей.
Хороший пример – нацпроект «Школьное питание». Медведев его курировал, будучи вице-премьером. Я был в составе рабочей группы, присутствовал на всех совещаниях. Он привлек туда людей, которые занимаются крупным кейтерингом, рестораторов. И все, сидя в кабинете, понимали, с каким столкнемся противодействием.
Любой человек нелоялен к изменениям. Я сижу, ко мне приходят и говорят: «Вадим, мы купили новое кресло, оно удобнее. Давайте поменяем. – Нет, мне это нравится, полностью устраивает. – Но это же очень удобное кресло. – Мне нравится мое». Как сделать так, чтобы я поменял это кресло? Надо сказать: «Вадим, есть очень хорошее кресло, принесли его вам показать. Поставим здесь, сидеть на нем не надо, но кресло классное, просто чумовое». Ходишь мимо него, день, другой: «Можно сесть, попробовать? – Пожалуйста. – Такое удобное… Можно его ко мне в кабинет? – Конечно, в чем вопрос». Иными словами: «Можно я сам его поменяю?»

И как проект «Школьное питание»?
– Существуют, конечно, сложности с его реализацией. И это несмотря на всю поддержку, которую оказывает государство. Как раз по тем причинам, которые мы констатировали ранее. Чтобы такой проект двигать, требуется в разы больше денег, очень мощная pr-поддержка для изменения сознания. Хотя в ряде регионов есть успехи.
В Англии стояла подобная проблема. Видел огромное шоу, как известный кулинар Джейми Оливер воевал с бабушками в колледжах. Ему соль тайно сыпали в блюда, чтоб невкусно было. А он хотел дать детям веселое и здоровое питание. Британия потратила на этот проект больше времени и сил. Но то маленькая Британия – а у нас огромная Россия, множество сельских школ, отдаленных районов. И инфраструктура во многих местах не идеальна.

Все постепенно…
– Надо влиять на сознание. Я сторонник того, чтобы нам мозги вправляли. Чуть-чуть. Мы другие. Нас призывают жить в капитализме, – но многие из нас пока ментально к этому не готовы. Возможно это прозвучит парадоксально, но самый крепкий капитализм – социальный. Важно осознать, что невозможно чувствовать себя хорошо и спокойно когда другим плохо. И от этого нельзя укрыться в дорогих домах и роскошных автомобилях, поскольку страна одна и общество одно.

Что вы думаете о снижении налогов?
– Это святое. В России надо снижать налоги для всего малого и среднего бизнеса, который что-то производит. Надо создать оазис в масштабах всей страны. Ничего не потеряем, только приобретем. Может, НДС на время отменить вообще: экономика вздохнет, а бюджету компенсировать из Стабфонда, например. Пройдем трудный период – и снова увеличим налоговую нагрузку. И бороться с коррупцией на всех фронтах и всеми методами.
Я не специалист в налогах, и не претендую. Знаю только одно: налоги очень мощные и запутанные. А должны быть простыми и понятными, как три рубля. Будучи бизнесменом не последней ноги, я не могу разобраться в своих налогах. Если сяду – запутаюсь сразу. Я их напишу, но ошибусь 20 раз. Поэтому вынужден содержать 20 бухгалтеров.
Надо поддерживать мелкий бизнес. Государство ничего не потеряет, даже если на какие-то моменты закроет глаза. За границей идешь по городу и видишь: прачечная, кто-то ботинки ремонтирует, или китаец, который даже по-английски говорить не умеет, продает еду. И ты понимаешь, что его с утра до ночи не насилует полицейский или налоговый инспектор. И какие-то налоги этот китаец все равно платит. Даже если уклоняется – то содержит 2-3 работников, и в этом уже огромный плюс. У нас полстраны официально вообще ничего не делает, но все как-то живут и все мимо казны.

Вадим Дымов

Родился 27 августа 1971 года в Уссурийске Приморского края.

Образование: окончил Донецкое высшее военно-политическое училище и Дальневосточный государственный университет.

Опыт работы:
2001 – н. в. – председатель совета директоров компании «Дымов».
1997–2001 – учредитель компании «Ратимир».
1994–1997 – помощник председателя районного суда во Владивостоке.

Семейное положение: женат, воспитывает сына.

Хобби: мотокросс.

Компания «Дымов»
История фирмы началась в 2001 году с покупки разорившегося мясокомбината в Крылатском. Теперь в группу входят производства в Дмитрове, Новосибирске и Красноярске, а также животноводческий комплекс в Краснодарском крае. Выручка холдинга в 2008 году составила 5,4 млрд рублей. Контрольный пакет принадлежит Вадиму Дымову.

Дымов (Засыпкин с 2001 года) Вадим Георгиевич (родился 27 августа 1971 года, Уссурийск, Приморский край, РСФСР, СССР) — российский предприниматель, основатель и председатель совета директоров компании « ». Владелец сети книжных магазинов «Республика», фабрики по производству керамики в Суздале.

В 1988 году закончил Уссурийское суворовское военное училище, в 1991 году — факультет правоведения Дальневосточного государственного университета. В 90-е годы работал помощником председателя суда в Первореченском районном суде города Владивостока.

В 1997 году основал мясоперерабатывающую компанию «Ратимир» во Владивостоке. В 2001 году вместе с партнерами основал компанию «Дымов» в Москве. В 2006 году открыл в Москве книжный магазин «Республика». В 2008 году стал основным совладельцем ООО «Дымов колбасное производство», выкупив 38-процентную долю у своего партнера Александра Труша.

Хобби: мотоциклы, быстрая езда, горные лыжи, игра на электрогитаре.

Женат, воспитывает сына.

Связанные статьи

Вадим Дымов: «Я вообще никогда не люблю прыгать в огонь»

Основатель группы «Дымов» Вадим Дымов в интервью рассказал о готовности продать 30% бизнеса, о том, как наладил производство колбасы в Израиле, а также о намерении открыть сельскохозяйственный колледж в Суздале.

Бизнесмен Вадим Дымов рассказал Зебра ТВ о конфликте с владимирскими дачниками, медлительности местных чиновников и о том, как сделать, чтобы во Владимирской области было лучше, чем в Париже

У вас во Владимирской области появляется все больше бизнес-проектов. К «Дымов керамике» и ресторану «Гостиный двор» добавился еще и проект агрохолдинга. Сколько времени вы сейчас проводите в Суздале?

В Суздале я провожу достаточно много времени. Как минимум, все выходные, а иногда задерживаюсь и на понедельник. Мне здесь очень комфортно.

Мы до вашего прихода разговаривали с шеф-поваром вашего ресторана, и он попросил адресовать вам вопрос о том, будет ли ваш новый агрокомплекс производить мраморное мясо для ресторанов?

Это было бы уместно. Но сначала нам нужно реализовать первую часть нашего проекта. Ведь мясной бизнес подразумевает спрос. А сейчас во Владимирской области мяса в целом нет. Когда нам пришла мысль создать современный животноводческий комплекс, мы посмотрели, и оказалось, что регион занимает 43 место в России по мясу. И это, конечно, нонсенс, ведь это Центральная Россия, здесь есть все условия.

Почему, по-вашему, так случилось?

Для начала предлагаю обратиться к истории. Я сейчас получаю второе высшее образование – заканчиваю исторический факультет МГУ, и в этой связи меня очень интересует, что раньше происходило в этих краях. Я люблю обсуждать эту тему с местными жителями, узнавать что-то новое для себя. Например, буквально вчера мы общались с бывшим директором совхоза «Суздальские зори» Михайловым Геннадием Михайловичем о том, как здесь было раньше, и почему вообще Суздаль получил такое развитие.

Все ведь знают, что это город со своей уникальной историей. Но почему, например, Юрьев-Польский не получил развития в таком виде, как Суздаль? Почему Гаврилов Посад развивается по-иному? А это все определено историей. В 70-х годах прошлого столетия здесь жили несколько достаточно амбициозных людей. Они были партийными работниками, и им-то и пришла мысль, что Суздаль должен стать туристическим центром. Конечно, был какой-то запрос и из федерального центра: нужны были места, интересные иностранным туристам, помимо Москвы и Санкт-Петербурга, например.

Так или иначе, эта инициативная группа подготовила собственную концепцию, а позже к ним подключился Совет Министров СССР. Разработанный план включал все: котельные, дороги, коммуникации, водоснабжение. Тогда же газифицировали турцентр, городок, сельхозтехникум. Вы помните улицу, которая ведет к нам (к «Гостиному двору» - ред.) от вокзала, на которой - остатки красивых домов. Я все задавался вопросом: почему они сохранились? Выяснилось, что и эту нарядную улицу делали те же люди - для туристов. Я, кстати, знаю человека, который возглавлял это строительство - Валерий Брунцев. Рекомендую взять у него интервью: он живет в Петербурге, и у него потрясающий архив.

А вот вторым планом – об этом вообще мало кто знает – шло строительство округи. По плану Суздаль должны были окружать живые, интересные села, где люди будут что-то строить, выращивать, мастерить. Тогда-то и получило импульс сельское хозяйство.

Для этого, видимо, и есть вы - так называемая суздальская диаспора?

Да, у меня есть предложения, и часть их мы уже реализуем. Я, Ермолай Солженицын, Алексей Поляков, Дмитрий Разумов хотим создать некоммерческое партнерство, которое будет учреждать гранты для молодых ученых, для краеведов и все тех, кто занимается не псевдопатриотизмом, а реально изучают город, его наследие изо дня в день. Я живу тут 15 лет и знаю практически всех - от гармонистов до экскурсоводов.

Нам нужно наверстывать упущенное. Ведь Владимирская область была достаточно житным регионом. Всю Олимпиаду-80, фактически, обеспечивал Суздальский район. В том же «Красногвардейском» тогда было десять тысяч бычков. Вот вы сказали про мраморное мясо. А вы в цифру только вдумайтесь - десять тысяч мясных бычков. И это - не молочное стадо. Такие крупные хозяйства на сегодняшний день есть только в Татарстане, на юге - в Краснодаре, а также в центральной части - Воронеже и Брянской области. Считается, что это – глобальные проекты. Но даже нам, чтобы сделать сравнительно небольшую ферму, нужно очень серьезно вложиться. А когда-то здесь выращивали все – и огурцы, и помидоры, и все остальное.

Была серьезная поддержка государства?

Конечно. Но поддержка государства бывает только тогда, когда есть хозяева проблемы. А поддерживать кого попало - смысла нет. Потому что вдруг ты поддержишь кого-то, а он, раз, и деньги унес. Вот что мне непонятно, так это то, почему в регионе сейчас нет или очень мало крупных хозяйств. А те, которые были, например, «Стародворское» на 6 или 8 тысяч голов - развалились. Я не знаю деталей, но все это куда-то пропало.

Вы не знаете, что с Александром Горшковым произошло? Была серия уголовных дел, связанных с мошенничеством с субсидиями. И это касалось не его одного. Фермеры долгое время получали субсидии от государства, и потом вдруг начали возбуждать одно за другим уголовные дела по этим субсидиям. И это, фактически, привело к гибели хозяйств.

Ну да, получается, что хозяина проблемы устранили. И назначили нового хозяина. А новый хозяин оказался...

Странным...

Странным, да. Правда, в отношении него дел нет. Но, в принципе, и животных у него тоже нет. А Горшков якобы делал что-то не так, но при нем были и дома для работников, и все социально-культурные объекты. Может быть, он что-то делал и не так, но, мне кажется, в его случае - это как в кино про Деточкина. Сан Саныч был таким деточкиным - брал из одного места и инвестировал туда, куда считал нужным. С другой стороны, дело же прекратили. Но я был бы готов ему помочь, поскольку он - один из тех людей, которые производят впечатление специалистов.

Имена других сильных, с вашей точки зрения, сельхозпроизводителей можете назвать?

Сергей Трутнев - брат вице-губернатора Владимирской области по сельскому хозяйству. Мощное хозяйство есть в Шихобалово. Я знаком с Джоном Кописки - мы даже говорили о том, чтобы как-то друг другу помогать. Недавно приезжал Вадим Задорожный – интересный парень, у него хозяйство где-то в Собинском районе. У него, правда, несколько другое направление – экотуризм, которое, кстати, тоже очень важно. Мы обсуждали с ним разные интересные проекты. Например, возможность экспозиции одной из его коллекций. Можно было бы организовать такую выставку на пару недель или на месяц, например, в поле - в музее техники.

Мы как-то делали интервью со Стерлиговым - это бывший генерал КГБ…

Да, его я тоже знаю.

Он после переезда в Суздаль занимал очень активную позицию. Говорил, что крестьянам надо объединяться, создавать партию, идти во власть. В том числе, чтобы объяснять федеральным чиновникам, в чем именно нуждается село, потому что они, сидя в Москве, плохо в этом понимают. Но потом остыл.

Мне кажется, и он до конца не понимает.

А кто понимает? Грудинин - ваш кандидат?

Грудинин не мой кандидат. Я - сторонник другой партии. Но я хорошо с ним знаком, и, неплохо к нему отношусь.

Так фермеры нуждаются в представительстве во власти?

Не знаю, в курсе ли вы, но я был одним из кандидатов на пост губернатора Приморского края.

Да, но тогда вы сделали выбор в пользу бизнеса.

Мой выбор состоялся в пользу хозяйствования, я бы так сказал. Бизнес - это такое слово, к которому можно по-разному относиться. Да, оказалось, что мне интереснее заниматься экономикой. А для того, чтобы быть политиком, чтобы быть руководителем региональным или даже муниципальным, требуется определенный склад ума - в хорошем смысле, чиновничий склад. И для этого нужны совсем другие жизненные тяги.

А тут, все по-другому. Как предприниматель, я работаю, с одной стороны, на общество - именно оно оценивает, как ты делаешь свою работу, хорошо или плохо. А с другой стороны, я же являюсь и гарантом для своих работников. То есть, я сам определяю свою миссию, свою стратегию, свое видение, например, будущего комплекса, компании или услуги. К примеру, возьмем вас. Вы - независимые журналисты. У вас есть своя линия, вы сами ее определяете. А с государством – по-другому. Помогать ему - это одно, а заниматься политикой, быть в составе областной, районной администрации или вообще правительства - совсем другое. Сейчас я знаю, что я делаю, у меня есть принципы, по которым я работаю.

До конца не исключаю, что когда-нибудь это и произойдет. Но не в ближайшие пять-шесть лет. Пока именно политических амбиций у меня нет. Я считаю, что свою помощь стране я оказываю по-другому, а именно - выступая в роли владельца группы компаний «Дымов», которая делает очень много: обеспечивает более чем 2 тысячи рабочих мест, производит высококачественные продукты для российских потребителей, участвует в благотворительных проектах и многое другое.

Вы говорите, что моя позиция близка к политической. Но, на самом деле, я просто предприниматель, который умеет общаться с властными структурами на одном языке.

А в разные общественные Советы при власти, по-вашему, имеет смысл входить?

Я очень много работаю, например, в проекте «Лидеры России». Кроме того, я член общественного Совета при правительстве России. Часто выступаю с лекциями в «Сколково», а также на различных экономических форумах. Из недавних событий – выступление на Гайдаровском форуме. И я понимаю, что в целом сегодня интересно людям: система ценностей, система поведения предпринимателя - об этом и рассказываю. Думаю, надо стараться быть примером.

Объясню, почему спрашиваю. Одно дело управлять крупным перерабатывающим производством, федеральной сетью книжных магазинов, ресторанами. И совсем другое – прийти на село. Впрягаясь в такую историю, начинаешь иметь дело с инфраструктурой, с кадрами. Детсадов - нет, медицины - нет. Даже если все это начать строить самому, так или иначе вторгаешься в сферу государства.

Вы задали очень правильный вопрос. Но для меня это не в новинку. Я имею уже большое хозяйство в Красноярском крае, наверное, одно из самых сильных в Восточной Сибири. Мы его активно развиваем, у нас есть план его удвоить. Хозяйство находится рядом с городом Канском. Вы здесь живете рядом с Москвой. А Красноярский край - очень удаленный регион, где наше предприятие - единственный маяк надежды. Там военные стоят - полк авиационный - и мы. А вся остальная моноиндустрия умерла.

И это хорошо чувствуется, когда вы говорите с людьми. Сибиряки другие. Ни в минус, ни в плюс – это просто другие люди. Они знают, что чудес там точно не бывает. Здесь, в Суздале, бывает, а там - нет. Население всех трех местных сел – а это около пяти тысяч человек – работает на нашем предприятии, в том числе жители Канска. Когда-то там было несколько птицефабрик, завод спиртовой и табачный - сейчас все банкроты. И власти нам очень помогают. Первое время они просто смотрели на нас. А потом, увидев нашу активность, начали помогать, потому что хорошо поняли: не так много людей, на которых они в нынешних обстоятельствах в принципе могут положиться.

Во Владимирской области не так?

Во Владимирской области все тоже должны понимать: чтобы подняться с 43 места хотя бы на 20 или 25 место, требуется комплекс мер и широкая поддержка, а не чиновничий испуг, который я иногда здесь наблюдаю. Конечно, есть разные подходы к реализации проектов. Но я сторонник того, чтобы была общая договоренность. В этом смысле, я считаю, что мне повезло. Я неплохо знаю Светлану Юрьевну Орлову. И когда я решил здесь что-то делать, то свое видение прежде согласовал с ней. И мне показалось, что она меня поддержала. Но не я же здесь складываю систему взаимодействия власти и общества - доверия/недоверия. Я как предприниматель и владелец группы компаний «Дымов» - всего лишь часть этой системы.

В Суздале я живу на протяжении 15 лет. Стараюсь помогать городской и районной администрации. Мы как компания участвуем в различного рода благотворительных проектах: так перед Новым годом дети из суздальских детских домов получили около 150 подарков от компании «Дымов». А жители Туртино как-то попросили организовать концерт. Говорят: «Хотим хор «Туртинские бабушки». Ну, хорошо – хор, так хор.

Я, конечно, хочу, чтобы мы с властью были заодно. Но при этом по большому счету, ничего у них не прошу. Наоборот, стараюсь облегчить им их работу. Я неплохо понимаю, какие у них проблемы и задачи. Особенно в Суздале, куда приезжают и гости из Москвы, и иностранцы - люди, по сути, очень требовательные. Требования понятные: почему нет воды, почему человек поскользнулся и упал, почему в больнице он не может получить первую помощь. Но, к сожалению, мало кто понимает, что у городской и районной администрации средств на решение всех этих проблем хватает не всегда.

Чтобы всерьез развивать село, нужно еще строительство детсадов, школ и так далее. Это очень серьезные вложения. Здесь будете просить власть о помощи?

Здесь - да. Губернатор мне пообещала, что детский сад они построят. И это косвенно подтвердили еще несколько человек. А как мы без этого будем работать? Вот представьте, мне говорят, что в больницах нет врачей. Конечно, а какой врач сюда поедет работать? Детских садов - нет, школы хорошей - нет. А ведь раньше люди в Суздале тратили на это огромные деньги. В сравнении с текущим положением дел были потрачены миллиарды долларов - тут были лучшие специалисты со всей страны. Сейчас все по-другому, и сельские жители считают такое положение вещей вполне нормальным в силу того, что другого они и не видели.

Когда мы только задумывались о строительстве животноводческого комплекса «Тарбаево», ставили перед собой цель, чтобы приезжали хорошие специалисты, а коренные жители оставались на Родине и не искали лучшей жизни в городе. Для этого здесь должны быть детский сад, школа, больница, детские кружки. Именно поэтому, приступая к реализации проекта, мы планируем вкладываться не только в свой объект, но и в инфраструктуру. Конечно, это немножко утопическая и романтическая идея. Но я казался бы себе сказочником, если бы всего этого не делал. И я уверен - только так можно построить территории будущего.

Предприниматели все чаще начинают выходить за рамки своего бизнеса и строить для людей новую инфраструктуру - деревни, села, коттеджные поселки, частные города. Вы считаете, что в целом для страны - это плюс или минус? С одной стороны, это, действительно, такая территория развития. С другой - своеобразный «заповедник», который оттягивает на себя все лучшее.

Мне доводилось работать в разных регионах - в том же Краснодаре и даже в Калмыкии. Человек стремится развивать ту территорию, к которой он привязан. Вообще это свойственно человеку по природе - улучшать жизнь вокруг себя. Кончено, такие не все, но есть пассионарные личности, их может быть и всего-то в обществе один процент. Для развитых стран этой цифры вполне достаточно. А в России регионы, конечно, очень сильно конкурируют за таких людей - я это уже вижу. Просто руководители территорий, которым тяжелее, это лучше осознают, чем все остальные. Во многом позиция власти зависит от губернатора. И Владимирская область, мне кажется, тоже начинает это осознавать. Потому что региону надо давать какой-то ответ Москве, которая постоянно забирает ресурсы.

Там вот что важно: цели и идеи предпринимателей совпадают с целями менеджеров власти, которые, что немаловажно, отвечают нуждам граждан. Поэтому я и говорю, что важно иметь общность интересов, и эту общность декларировать. Бизнесу и власти нужно сопоставлять свои программы и их реализацию согласовывать с людьми. Конечно, всегда будут недовольные - никогда не будет полного согласия, это нормальное явление. Для этого и существует, например, пресса, журналисты.

Что можете сказать про помощь бизнесу в регионе?

В каком-то смысле, мне, конечно, повезло. Но я знал и получше содействие бизнесу. И это при том, что во Владимирской области в принципе не так много проектов реализуется. И хотя губернатор очень активно говорит об инвестициях, по факту чиновники низшего звена не особо отрабатывают ее пожелания. И я ей об этом сказал: «То, что говорите вы, и то, что происходит снизу - до конца не бьется» .

Из-за чего происходит торможение процессов в чиновничьей среде, о котором вы говорите?

На мой взгляд, все чиновники здесь очень испуганы. Я даже думаю, что это порода такая - Владимирская замедленная (смеется). Я, например, из Владивостока, где люди очень активные.

Не связываете медленность чиновников с желанием получить от сотрудничества с вами какую-то выгоду? Просили у вас что-нибудь для ускорения процесса?

Просили, но только официально.

То есть, взяток не просят?

Нет, все просьбы - исключительно официальные и с ситуациями, когда бы у меня просили взятку во Владимирской области я не сталкивался. И думаю, что не столкнусь. Дело в том, что моя позиция по этому поводу хорошо известна. Я в этом смысле за себя отвечаю - и то, как я себя проявляю, так со мной и взаимодействуют. Так что, думаю, мне это точно не грозит. Вы знаете, иногда по телевизору говорят, что бизнес сам развращает власть. Я считаю, что бизнес в этом не виноват. Но и снимать с себя ответственности тоже не хочу. Хотя считаю, что, безусловно, именно власть формирует природу и систему отношений, а бизнес всего лишь под нее подстраивается.

Я довольно неплохо здесь всех знаю. Конечно, мне бы хотелось, чтобы все были просуздальские, работали постоянно в интересах развития этой территории. Но так бывает не всегда. С другой стороны, в этом - счастье жизни: есть кислое, есть сладкое, есть горькое, есть соленое - просто все люди разные. Это и меня уравновешивает в том числе, а то мы бы тут сразу куда-нибудь в космос улетели из Суздаля.

Как в других регионах люди работают?

Во Владивостоке работают так: вы только скажите мне «да», и я все сделаю дальше сам. Там живут люди автономные от власти. Они говорят: я сам и воду, и газ, и свет подведу. Если вы приедете, то увидите, что там, например, очень много солнечных батарей. Работает тот же принцип: люди не любят ни от кого и ни от чего зависеть. А здесь все привыкли на кого-то надеяться и все время жаловаться - на мой взгляд, это минус региона. Но я объясню почему: здесь очень длинная история, тысячелетняя. Регион всегда был близко к Москве. Люди находятся в более привилегированном положении, чем жители других более отдаленных регионов, хотя местным, может быть, так не кажется. В Суздаль, например, едут туристы - оставляют здесь массу денег. А во Владивостоке хоть есть и японцы, и китайцы, но это совсем не те показатели.

Думаю, здесь важно растить качество услуг – не возить пароходы китайцев, а повышать среднюю цену туристического чека. Важно, например, чтобы люди ночевали здесь два дня. А для чего оставаться? В первый день посмотрел город и памятники, а потом поехал в село - к тому же Вадиму Задорожному в Рождествено. Все это надо развивать – вовлекать молодых людей, забирать лучших из России. Привозить их в тот же Суздальский район и говорить: вот тебе земля, вот тебе уже готовое ООО - ты только инвестируй деньги и работай.

Кто все это должен организовать?

Власть. Понятно, что развитие - прерогатива бизнеса, и здесь на власть нечего пенять. Но именно она должна обеспечивать инфраструктуру и оценивать: нанесет ли то или иное начинание вред району или, наоборот, даст добавленную стоимость или пользу людям. А в сам бизнес власть, конечно, вообще не должна лезть. Власть - это сервис, больше ничего. Знаете, как Сергей Семенович Собянин говорит: «Мы - это сервис. А вы каждый год должны отмечать качество менеджмента - важно, чтобы оно улучшалось» .

И должны быть критерии этой оценки: конкретные и технологичные. Есть, например, такой рейтинг - Doing Buisness. Россия в нем начинает подниматься. А почему? Помните, Владимир Владимирович Путин выступил и сказал: «Я хочу, чтобы Россия поднялась на 25 место с 80» . И Россия, действительно, очень серьезно продвинулась, потому что многие бюрократические процессы упростились: стало проще разобраться в системе налогообложения, получить разрешение на строительство, согласовать что-то. И это же не Владимир Владимирович Путин так считает - что ситуация улучшается. Это Всемирный банк провел исследование и говорит: действительно, в России теперь, чтобы получить разрешение на строительство, нужно потратить в разы меньше времени. А раньше ведь в этом поле и умереть можно было.

Правда, Владимир, если мне память не изменяет, не входит в список лучших регионов по ведению бизнеса. В этом рейтинге Краснодар, Москва, Казань, Белгород, Калуга. Было предложение развиваться в Туле, тогда я еще не думал про Владимир. Они там говорили: вот тебе шесть участков земли - по 20 гектаров, по 30 гектаров по 50 гектаров, бери какие нужно. На них уже были заведены ООО, подведены все коммуникации. То есть, предпринимателю предлагают просто подписать определенное соглашение, после чего вся система начинает работать на него.

Вы собрались строить крупный свиноводческий комплекс, и тут же натолкнулись на протест местных жителей…

Это - не протест местных жителей. Это - протест одного человека. И он ярко мотивирован. Семья Кадыковых построила рядом с нашим будущим агрокомплексом свою дачу.

Вы знакомы?

Я с ней не знаком. И она не захотела познакомиться прежде, чем вступить с нами в официальные отношения (смеется).

Люди даже не запросили никакой информации?

Тут в историю надо копнуть. Когда все это началось, я спросил: «А раньше как было? Она не жаловалась ни на кого?» . А мне сказали: «Да, вы что? Это главная жалобщица, она просто никому прохода не дает. То трактор не там проехал, то корова не тут пробежала - она тут же пишет жалобы» . Я тогда все понял. По ее мнению, видимо, теперь все должны просто умереть. Тогда этим людям будет хорошо: станет тихо, жаворонка по утрам станет слышно. Знаете, в Суздале на улице Ленина есть одно кафе знаменитое. Лучше бы она к ним обратилась, потому что я сегодня проснулся в три часа ночи от ужасного шума. Лежу и думаю: «Господи, лучше бы трактор ездил - мне эта мелодия более приятна» .

По-человечески, я понимаю ее интерес. Но эта женщина должна понять, что она одна, а я веду речь о тысячах людей, для которых все это - жизнь. Почему все остальные вокруг должны прозябать? Почему деревня должна превращаться в тлен? Не понимаю. Я выбрал это село, да. А повезло им или не повезло, это уж пускай жители определяют.

Но пусть именно жители меня оценивают - бывшие председатели колхозов, водители, доярки, животноводы, трактористы, комбайнеры, а не дачники из Владимира. Считаю, что именно эти люди имеют право говорить: Дымов такой-то или такой-то. А то, что говорит Кадыкова, мне и так понятно: трактор шумит, коровы мычат. Скоро еще комары появятся - тоже мы виноваты будем. Понимаете, здесь люди действуют исключительно в своих эгоистических интересах. Она же не пишет в своих жалобах о том, что село Тарбеево находится в 15 километрах от Суздаля и, в принципе, не имеет к нему никакого отношения. И что в этой округе уже десять сел от такой прозябающей жизни вообще утратили свое существование.

И она никому не говорит, например, о том, что рядом с Туртино есть село Федоровское, где живет два человека. А 25 лет назад там была тысяча жителей. Теперь вы этого даже предположить не сможете - осталась только развалившаяся церковь. Место потрясающее, но все кругом просто мертвеет.

Каким будет ваш комплекс?

Сейчас у меня есть желание построить объект, который будет сильно отличаться от всего, что есть в Центральной России. И, на мой взгляд, он, во-первых, должен быть гармонично вписан в ландшафт. То есть, визуально он не должен вызывать никакого отторжения. У него, например, не должно быть желтой или синей крыши. Никак не могу взять в толк, почему нельзя красить объекты в цвет земли, например, в оливковый цвет или в мягкий красный, в терракотовый? Смотрю на то, какие люди краски выбирают, и думаю: «Ну, тебя же не бомбить будут, чего ты тут помечаешь?» . В общем, мне хочется, чтобы комплекс вписывался в окружающую среду. И, конечно, он, не будет иметь никакого негативного воздействия на близлежащие территории: комплексы должны быть замкнутые в себе и работать на поля.

Как ни крути, вы же понимаете, что шума вокруг этой истории и дальше будет много. Как вы будете себя вести в этой ситуации?

Я считаю, что в любом случае надо уважительно относиться к людям. Если у человека появились вопросы, наша задача на них ответить. Здесь, действительно, возможно, была наша недоработка: с самого начала мы не заполнили этот информационный вакуум. Но, на самом деле, его и заполнять-то особо нечем было: проект находится в стадии согласования и на экспертизах - три экспертизы параллельно ведется. И второе. Мы специально даже оттянули все процессы - по максимуму делали все возможные экспертизы. Мне уже даже Авсеенок Александр Иванович - замглавы администрации Суздальского района - говорил: «Да отстань ты от меня, надоел уже со своими специалистами по ветрам и вызовами в поле» . А для меня это важно - важно, чтобы я сам понимал, и они все понимали, как это будет выглядеть.

Вы говорили, что не надо мешать кислое с пресным: мол, тем, кто занимается производством, не стоит лезть в животноводство. Но сами вдруг этим занялись. И вообще, зачем в кризис так вкладываться в развитие?

В первую очередь, меня интересует Суздаль. За 15 лет я не увидел здесь никаких предпосылок к тому, чтобы бюджет города мог начать пополняться. Других причин, кроме развития сельского хозяйства, я не вижу. От туризма городу остается пшик - все деньги оседают во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике. А горожанам надо ждать тысячелетия: один раз дадут денег - и все. А я свою жизнь связал с этим местом, так что на 60% мною движет забота о территории. А еще процентов на 40 – это скорее хобби. У меня появилась любовь к земле: хочется построить что-то в сельском хозяйстве, развивать гастрономию.

А если бы речь шла исключительно про бизнес, то стоит сказать, что есть регионы, где гораздо лучше условия для его ведения. Чем южнее, тем лучше. Там все вопросы проще решать: власть только помогает и вообще вопросов почти никаких не задает. Но я не вправе такого отношения просить везде.

За эти годы я выслушал не одного мэра и главу района. Мы закупали машины «скорой помощи», мебель, участвовали в благотворительных проектах. Но для себя я понял, что этого недостаточно. Чтобы менять что-то системно, нужны деньги в бюджете, а для этого в регионе должен быть крепкий бизнес.

Но в местный бюджет идет незначительная доля налогов.

Да. И поэтому я себя ощущаю лоббистом интересов Суздаля и Владимирской области на федеральном уровне. Я знаю некоторых федеральных чиновников и всегда говорю: нужно принимать какие-то решения. Например, считаю, что за парковку нужно брать с москвичей деньги, это же логично. Потом думаю, что туристический налог должен существовать не только в Сочи, но и в Суздале. А иначе как содержать город? И в этом смысле я считаю, что мне нужно помогать местным властям, чтобы законодательство на федеральном уровне в их пользу менялось. То же самое можно делать и в Гороховце, и в Вязниках. В Коврове Старый город тоже находится в очень запущенном состоянии. И тогда Владимирская область могла бы стать настоящим центром туризма.

А я думала, вы, строя агрокомплекс, в первую очередь, хотите обеспечить свое производство собственным сырьем.

Слишком много надо построить комплексов, чтобы нас обеспечить - мы все же крупная компания. У нас, кстати, стоял вопрос: здесь строить или в Краснодаре открывать вторую очередь. Мы приоритет отдали Суздалю, причем я был против, честно скажу. Потому что там все уже понятно: инженеры есть, техника еще не уехала - бери и строй. Но в итоге решили строить и там, и здесь. Нет, цели себя полностью обеспечить мясом у нас нет. Может быть, вашим местным производителям будем его продавать - у нас будет рыночное предприятие. В этом смысле, тут никаких секретов нет.

На сегодняшний день на сколько сами себя мясом обеспечиваете?

Не более, чем на 15%

А ведь так, наверно, можно было бы сократить издержки в кризис?

Такая идея есть. Половину нужд закрыть собственным производством было бы идеально. Но это не единственная цель. Тут есть и местные производители. Хотя они по большей части, наверное, сидят на курице.

Вы говорите про предприятия, учрежденные депутатом Госдумы от Владимирской области Григорием Аникеевым?

Здесь есть несколько крупных производств. Но мы все-таки в разных сегментах работаем: мы - «средний и выше», они - «средний и ниже». И мы больше работаем в Москве, с сетевыми операторами. И в этом смысле мы друг другу не конкуренты.

По поводу сетей. В прошлом году случилась неприятная история, связанная с Владимирской областью. Собственники компании «Мортадель» вынесли в публичную сферу конфликтные взаимоотношения с сетевым ритейлом. Мясная компания в итоге проиграла эту битву. Насколько вам удается с сетями договариваться: сейчас с этим становится сложнее или проще?

Мы с самого начала поставили перед собой цель работать с сетевым ритейлом, но это самый сложный путь. Мы считаем их ближайшими партнерами, и именно сетевую розницу мы определили для себя как приоритетную. Я уже говорил, что не склонен писать жалобы, потому что осознаю: все мы находимся в очень конкурентной среде. Какие-то вопросы, действительно, требовали регулирования государства, и оно в чем-то помогло. Но я считал и считаю, что в этих конфликтах мы сами в состоянии разобраться друг с другом. Тем более, надо понимать, что этот рынок тоже находится в процессе становления - он новый, ему всего около 20 лет. Конечно, в процессе этой трансформации разное случается. Я с уважением отношусь к компании «Мортадель», но здесь, мне кажется, все-таки была проявлена слабость. Думаю, им в себе больше надо было разбираться.

Вы всерьез думаете открывать в Суздале сельхозколледж?

Он нужен. Я выяснил, что в округе есть два учреждения: один колледж - в Суздале, второй - в Новоалександрово. Но, конечно, образовательные учреждения должны быть другого уровня. Потому что нам сначала предстоит догнать другие территории, а затем - перегнать. В чем будем перегонять - надо определиться. Вот я решил, что хочу перегонять в генетике. Я бы хотел, чтобы была порода, которая хранилась бы во Владимирской области. Сейчас наше племенное хозяйство - такое же, как у всех. Но мы специально в настоящее время путешествуем по разным странам мира, чтобы посмотреть, а как там это выполнено. И я вам скажу, что там все выполнено на очень серьезном уровне: ученые совместно с предпринимателями образуют некую общность и делают так, чтобы другим их надо было догонять, чтобы породу покупали именно у них, именно они контролировали семя. Россия должна уйти от этой зависимости. И в этом смысле политика продовольственной безопасности, о которой говорит Владимир Владимирович Путин, очень понятная. Оно, может, звучит как-то не очень понятно, но суть в том, чтобы ни по семенам, ни по животноводству не зависеть от других стран. И если в промышленности это не так важно, то в еде это очень серьезно.

Мы же сейчас почти все завозим?

Есть какие-то прорывы, но по факту мы еще ничего не выполнили - нужно работать и работать. И вот тут-то все точно зависит от государства, потому что вложения нужны очень мощные. Давайте посмотрим даже на примере нашего хозяйства: срок окупаемости нового проекта - 10 лет. То есть, только через 10 лет деньги начнут возвращаться.

Кто-то уже назвал этот проект «сельскохозяйственным Сколково». В каком-то смысле это правильно - с колледжем должна быть в чем-то прорывная история. Понятно, что у меня ресурса нет - все должно делаться в партнерстве с государством, может быть, и с губернатором. Я с ней это обсужу и не сомневаюсь, что она меня поддержит.

Сюда надо точно привозить иностранцев, чтобы они читали лекции. Москвичей привозить, людей из других регионов. Такой взаимный обмен и даст импульс в развитии. Это как в кухне с поварами. Нет необходимости строить какие-то гастрономические карты или огурцы солить, варить и коптить. Здесь необходимо, наоборот, попытаться выпрыгнуть за рамки: пускай сюда люди другие приезжают и сами нам показывают, что они могут сделать из наших продуктов. А для этого нужно только создать инфраструктуру. Чтобы повар приехал и сказал: «Слушай, я могу здесь и неделю поработать» .

Понимаете, должно быть пространство творчества. Нужно делать, например, большие пленеры. Но сразу стоит решить, кто будет спонсором всего этого. Я и это в том числе имею в виду, когда думаю о мощном хозяйстве. Ведь чтобы провести крупный гастрономический фестиваль, надо потратить серьезную сумму денег. А молочная ферма и животноводческое хозяйство могли бы стать, например, со-кураторами. Пусть это называется, скажем, «Суздальский бекон»? А что? У нас будет супер-беконная порода. То есть, если ты что-то делаешь, ты выйди за рамки мяса. А этот самый бекон за счет этого уже сможет уезжать дальше: приобретать дополнительную стоимость и приобретать дополнительную ценность, как региональный продукт. Я вот тут езжу по деревням и читаю лозунг: «Покупай владимирское». Я услышал и отрефлексировал.

И еще есть одна вещь, сделать которую для меня очень важно - открыть несколько магазинов во Владимире, в Суздале с низкими ценами, близкими к ценам производителя.

Во-первых, я считаю, что люди, которые здесь живут, имеют полное право на преференцию. Москвичи, конечно, тоже смогут все это купить. Но для этого им надо приехать в Суздаль, остановиться в гостинице, поесть у кого-то в кафе или ресторане, зайти в музей - в общем, оставить людям денег, а потом уже взять мяса и поехать домой. То есть, это должно быть такое многоформатное взаимодействие. И получается, что я должен работать на всех в этой области. В Красноярске, кстати, у нас это получается.

И, кстати, мне нравится подход красноярских СМИ. Новости про политику их не интересуют. Они - про жителей внутри, про местные проекты. Сходу тебя встречают: «Так, мы, сибиряки, а вы кто? Завод у нас тут строите? Ага, хорошо, тогда мы все за вас» . И здесь всем вместе надо работать, чтобы Владимирская область стала №1 по сельскому хозяйству.

Думаете, это реально?

Я предложил губернатору: «Почему вы не бросите вызов всем регионам, например, по молоку?» . Она подтвердила, что это хорошая идея. Я говорю: «Так давайте поставим себе планку и будем к ней идти. Это снимет у людей сразу все вопросы. Раз мы цель себе поставили - надо ей соответствовать» . И тут же лет на двадцать для многих людей жизнь приобретет смысл. В этом нет ничего страшного. Вы же, когда в институт поступаете, автоматически ставите себе цель его закончить. Ты один раз принял решение и учишься, а не говоришь потом себе постоянно: «Ой, надо сюда еще поступить, а теперь еще вот сюда» . Так и здесь - нужно целеполагание. Почему в Советском Союзе это сделали, а сейчас сложно? Здесь был мощный сельскохозяйственный регион. Куда все это делось? Почему 43 место, а не 5 или 6?

Так что конкретно нужно для этого сделать?

Работать надо - больше ничего для этого делать не надо. Поставить цель и работать. Я себе цель поставил - 3 тысячи коров, животноводческий комплекс, производство керамической посуды и ресторан с русской кухней мирового уровня - региональный или российский уровень меня не интересует. Как говорит губернатор: «Лучше, чем в Париже» . Вот пусть и будет лучше, чем в Париже.

Есть интересы бизнеса и есть желание иметь благополучную окружающую среду. В последнее вы как инвестируете? Может быть, есть какая-то сумма денег, которую определили для подобных трат в год или в месяц?

Как вы думаете, кто меня оценивает? Власть? Это, конечно, важно, но в меньшей степени. Важнее, как меня оценивают люди. А вы знаете, что в России принято получать оценки вообще после смерти. Поэтому я готовлюсь к долгосрочной перспективе (смеется).

Здесь есть ряд вещей. Во-первых, в Суздале есть улица Старая. Я бы хотел ее восстановить. Считаю, что для людей со средствами, которые решат здесь поселиться, я должен быть примером. Пусть на меня тыкают пальцем: «Видишь, вот этот так себя ведет, а ты что?» . Это налагает на меня определенные нравственные обязательства. Я, например, решил построить на этой улице библиотеку. В Суздале есть библиотека, и она пользуется каким-то спросом, но я бы хотел ее качественно улучшить. Тем более, что необходимый для этого ресурс есть – сеть книжных магазинов «Республика», владельцем которой я являюсь. Рядом с библиотекой можно открыть магазин русской исторической книги.

Второе. Есть проект по созданию арт-резиденции. Мне интересно, чтобы приезжали художники, работали у нас на «Дымов Керамика», и после этого здесь оставались фрагменты-сюжеты. Из всего этого потихоньку начнет складываться будущая коллекция. Суздаль к этому располагает. Такой проект может стать маяком для тех ребят, которые будут чувствовать меня по типу и здесь останавливаться. Я знаю, что Дима Разумов хочет перевезти сюда свою коллекцию картин. У него очень много хороших работ, и он обещал здесь сделать музей. Я ему помогаю в этом, как могу. И это то, как я могу общественное пространство, социальное пространство менять к лучшему.

Вы правы, для меня важно менять социальное пространство. Черт знает, почему. И мне важно, чтобы у владимирцев, которые со мной сталкиваются, было примерно такое ощущение: «Мы рады, что этот человек у нас появился» . Даже если они там где-то на завалинке лежат, хорошо бы, чтобы говорили: «Да, нормальный, в общем, парень. Видели мы и хуже, а этот - нормальный. Поселился тут – вот и пускай работает» .

Я сам человек требовательный. У меня и политический опыт, и первых лиц государства знаю лично. В этом смысле, я не сомневаюсь, что местная власть меня оценивает, как человека из Москвы. Но я все равно с большим уважением отношусь к людям, которые здесь на региональном и районном уровне ежедневно ведут работу в своем контексте и в своей рутине. У меня интерес очень простой: они помогают мне, я - помогаю людям иметь хорошее рабочее место, а значит - иметь будущее и уметь его грамотно планировать. Когда долго работаешь, начинаешь осознавать свою ответственность за людей.

К внешнему виду города вы тоже трепетно относитесь?

Я выступаю за ужесточение архитектурных и всех сопутствующих требований для того, чтобы максимально сохранить все существующие памятники. Но, к сожалению, в настоящее время это работает процентов на пятьдесят.

Для этого-то мы и решили предоставлять гранты, о которых я говорил вначале. Чтобы архитекторы, в том числе и начинающие, могли придумывать какие-то приемлемые для Суздаля архитектурно-пространственные решения. Ведь часто бывает так, что новый человек приезжает, ему здесь нравится, и он сразу хочет что-то свое построить. А его начинают душить: это не так, то не так. А как надо - непонятно.

То есть, должны быть какие-то сформулированные публичные правила?

Конечно, вот тебе пять вариантов формы, вот тебе пять вариантов цвета, вот тебе решение декора. Ну, не надо тут больше ничего делать, все гораздо проще, на мой взгляд. Но чиновники все-таки живут в каких-то своих задачах и целях. Не знаю, слышали ли вы, мы с Михаилом Куснировичем сделали стратегию будущего для Суздаля вместе с институтом «Стрелка» - тем самым, который делал подобный проект и для Москвы.

Это ведь давно уже было?

Да, три года назад. Но это не пошло, потому что маяки здесь все-таки расставлены по-другому.

Среди идей, предложенных в этой стратегии, была история с развитием гастрономии, поскольку, по моему мнению, Суздаль - это новый центр гастрономии, и моя цель - чтобы у нас была лучшая русская кухня в России.

Можете назвать три-пять блюд, с которыми Суздаль, по-вашему, должен ассоциироваться?

Я не думаю, что стоит обозначать какие-то конкретные блюда. Здесь дело в другом. Думаю, что в целом нужно переосмыслить русскую кухню. То есть, не кашей надо закармливать людей, котлетами пожарскими или горшочками по-монастырски, а, наоборот, приглашать сюда лучших поваров России и мира. Дай Бог все получится, и мы в сентябре или чуть позже - но я вам это обещаю - проведем здесь фестиваль. Мы уже закупили в наш ресторан суперсовременное оборудование. Думаю, что после того, как мы его установим, здесь будет самая современная кухня во Владимирской области. А иначе невозможно приглашать маститых поваров: им сейчас однозначно Суздаль очень интересен - это мировой тренд и экологическая кухня.

Коровы, молоко, сыр - в этом смысле мы все совмещаем. Здесь должен быть совсем другой уровень. У одних ребят - гостиницы, у других- рестораны, замечательные виды, церкви. Меня все это жутко вдохновляет на изменения и улучшения. А для того, чтобы вкладываться в инфраструктуру, как раз и существуют все эти комплексы - Туртино, Тарбаево, Шихобалово. Вы знаете, что суздальское молоко - отличное молоко?! Я хочу привезти сюда новую породу (ищет фотографию в телефоне) - джерсийскую сырную. Если я вам ее сейчас покажу, вы будете плакать и говорить: «Вадим, когда она у тебя будет?!!» . А не ходить и бубнить: «Вот, мы увеличили надои» и все в этом духе… Кому это все интересно? Это может быть интересно нам и представителям власти. А с людьми по-другому надо.